Прот григорий григорьев. Зависимости – можно ли преодолеть, или зачем уходить от врача больным
Доктор медицинский наук, профессор, студент Санкт-Петербургской духовной академии диакон Григорий Григорьев рассказал корреспонденту сайта о сотрудничестве между Церковью и медициной в деле лечения и профилактики зависимостей, а также о том, как работают общества трезвости в Петербурге, что такое зарок и чем, как правило, болеют врачи.
— Отец Григорий, прежде всего, хотелось бы спросить, как и когда Вы ощутили призыв к социальному служению в целом и работе с лицами, страдающими алкогольной зависимостью?
— Я закончил Военно-медицинскую академию в 1979 году и с 1975 года занимался психиатрией и лечением зависимостей. Потом я служил на Тихоокеанском флоте сначала врачом на подводной лодке, потом старшим психоневрологом Тихоокеанского флота, и там мне пришлось непосредственно заниматься этой проблемой. Это была моя специальность. В 1982 году я крестился. Уже тогда я понимал необходимость при исцелении самых разных зависимостей лечить не только тело и психику человека, но и дух. И я понял, что современной наркологии и психиатрии не удается добиться стойких результатов, потому что духовная часть человека остается незатронутой в результате проведенного лечения.
В 1988 году группа ученых при Академии наук создала организацию под названием «Международный институт резервных возможностей человека», чтобы объединить специалистов разных квалификаций с целью углубления знаний в сфере патологических зависимостей. Это не только алкоголь, курение, наркотики — этих зависимостей великое множество. В 1989 году мы воссоздали Всероссийское Александро-Невское общество трезвости, которое до революции работало в нашем городе под руководством священника Александра Васильевича Рождественского. Мы получили благословение приснопамятного Святейшего Патриарха Алексия. В то время возглавлял общество ныне покойный мой духовный отец протоиерей Василий Лисняк. С самого начала мы работали с ним вместе: я как врач проводил свою часть работы, отец Василий принимал людей в храме. Моя задача заключалась в проведении медицинской работы и воцерковлении желающих: тех, кто пожелает, привести в храм, чтобы люди продолжили исцеление в храме. Под исцелением в храме я, в первую очередь, понимаю восстановление отношений современного человека с Господом Богом, с любящим Отцом. Я объяснял, что сиротой быть плохо, что есть любящий Отец, и с Ним жизнь становится совершенно другой. Нас поддерживал и помогал в работе приснопамятный митрополит Иоанн (Снычев). Он был сопредседателем этого общества трезвости.
Еще в 90-е годы они с отцом Василием говорили, чтобы я принимал сан. Но я никогда не предпринимал активности в этом направлении, полагался на Божий Промысел. Я был готов к этому, никогда от этого не уходил, но и не стремился. Я считал, что если Господу угодно будет, Он меня призовет. В 1995 году и митрополит Иоанн и протоиерей Василий преставились. Сан диакона я принял в августе 2010 года.
Все это время мы работали вместе с Церковью. Сначала это был Спасо-Парголовский собор Петербурга, где был настоятелем сначала отец Василий Лисняк, потом протоиерей Михаил Сичейко, вместе с ним мы работали много лет.
Спасо-Парголовский собор
Потом наши дороги сошлись с протоиереем Владимиром Сорокиным и отцом Александром Сорокиным, настоятелем Федоровкого собора Петербурга.
Федоровский собор
Последние семь лет мы работаем в Федоровском соборе, где у нас находится несколько обществ трезвости, в том числе Александро-Невское, братство отца Иоанна Чурикова, основанное еще до революции, братство, выросшее на базе анонимных алкоголиков. Фактически от анонимных алкоголиков там ничего не осталось. Их постепенно воцерковляют. Существует два направления: одно православное у отца Александра, другое — неправославное, они не посещат православный храм, не причащаются. У нас раз в месяц служится литургия, преимущественно для наших пациентов, на которой произносится лечебный зарок. Это специальное лечебное мероприятие для наших пациентов. Но это не значит, что на эту литургию не могут прийти другие люди. Оказывается, что люди, далекие от храма, легче воцерковляются среди таких же, как они, людей, которые ничего не знают и не понимают в службе. В таком окружении они не так дискомфортно себя чувствуют, как среди церковных людей, которые не всегда проявляют терпимость. Могут и замечания сделать такие, что человека из храма вынесет, всякое бывает в нашей жизни.
Я этим вопросом занимаюсь практически всю жизнь и как врач, и как ученый. В 1993 году я защитил кандидатскую диссерацию по лечению алкогольной зависимости, в 2004 году - докторскую диссертацию по лечению героиновой зависимости, в 2006 году Минобразования России мне присвоило звание профессора по кафедре медицинской психологии. Я преподаю медицинскую психологию в Медицинской академии последипломного образования, т.е. я занимаюсь подготовкой врачей-психологов, которые проходят специализацию в области наркологии, психотерапии зависимостей. Можно сказать, что всю сознательную жизнь — более 35-ти лет — я занимаюсь этой проблемой. За эти годы у меня было пролечено свыше 125 тысяч больных с разными зависимостями.
Моя задача — строить мост между Церковью и медициной. Это очень непростая задача, потому что до революции этой работой, отрезвляющей общество, занимались священник, врач и учитель. Это были три столпа, на которых стояло общество, три составные части единого каната. Сейчас, когда Церковь отделена от государства, это сложно соединить. На последних Рождественских чтениях в Москве мне пришлось вести секцию, связанную с реабилитацией и адаптацией людей с алкогольной зависимостью. Моей задачей было объединение разных направлений. Когда православные люди собираются в большом количестве, как правило, происходит выяснение отношений друг с другом, всевозможные наезды, высказывание претензий. И впервые в этом году мы предложили объединить разные пути. Как сказал апостол Павел «…надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1Кор.11:19). Мы должны объединиться вокруг Чаши, вокруг приведения ко Христу наших пациентов. А дороги, которыми они идут, находятся на совести врачей, психологов, учителей.
— Расскажите, пожалуйста, подробнее, как происходит зарок.
— Смысл совместной работы врача и священника в следующем: в лечении любой зависимости существует три основных этапа помощи. Первый этап - это неотложная медицина, когда человек находится в состоянии острого отравления, интоксикации, ему проводится медикаментозное лечение. Можно сказать, неотложная медицинская помощь, своего рода реанимация, когда человек выводится из состояния запоя и приводится в состояние физиологической нормы. После того, как физиология восстанавливается, у человека появляется проблема с перепадами настроения, т.е. с одной стороны физиология восстанавливается, но с другой стороны душа праздника просит, у человека нет радости жизни, появляется тяга. Снятием тяги и восстановлением радости жизни занимается психология и психотерепия. Третья часть помощи - духовная. У зеленого змия три головы: психическая, физическая и духовная зависимость.
Психическая зависимость - это потеря радости жизни. Для того чтобы человеку помощь преодолеть психическую зависимость, надо помочь человеку вернуть радости жизни, чтобы ощущение праздника, которое было в детстве, а потом исчезло, опять вернулось. Физическая зависимость - это тяга. Духовная зависимость - это в первую очередь, мысли, которые лезут в голову. Человек может не пить, может в нормальном состоянии идти по улице, вдруг у него появляется мысль «Пивка попить», и сам не зная почему, пойдет пить пиво. Когда он выпивает один глоток, внутренний голос говорит: «Надо добавить». Я говорю про больных людей, тех, у которых есть зависимость. Не у всех пьющих людей может быть такое состояние. Получается по тому же апостолу Павлу «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим 7:19). Как будто волей человека кто-то управляет. Это именно та зона, где медицина абсолютно бессильна. Человек может не пить много лет, но ему снится сон, в котором он пьет. Вот эта зона для медицины недосягаема. Это называется зона подсознания, для нас это - зона духовной жизни. И здесь Церквь с ее таинствами, в первую очередь Таинством Исповеди и Причастия, оказывает неоценимую помощь.
Зарок - это добровольное обращение человека к Богу за помощью. Кто обращается за помощью? Кто сам не может преодолеть зависимость. Если человек считает, что он может обойтись сам, то смысла обращения к Богу нет. Но когда человек осознает, что сам он не может остановиться, он обращается за помощью к Богу. Конечно, прежде чем это произойдет, с человеком надо провести большую подготовительную работу по объяснению, почему самому человеку не удается преодолеть эту зависимость. По сути провести начальную катехизацию, дать начальные знания в области православия.
Зарок - это обращение человека к Богу за помощью: «Господи, я обещаю не пить, если Ты дашь мне для этого силы. Моих сил не хватает». Фактически это форма покаяния, я бы даже сказал, это покаянный вопль, когда человек кричит: «Господи, помоги! Я хочу переменить свою жизнь, свой ум, но своих сил для этого не хватает».
Иногда те, кто занимаются в обществе трезвости, принимают обеты. Тут принципиальной разницы нет. Но если эту проблему обозначить исторически, то обеты обычно приносили родственники тех, кто давал зарок - их жены, дети. Обет - это обещание сделать во Славу Божию доброе дело. Например, болеет ребенок, мать молится и говорит: «Господи, поправится ребенок — я построю часовню». Она принимает на себя обет сделать доброе дело. Зарок - это обет, но в другую сторону, не делать злого дела. Но принципиального расхождения здесь нет.
Всех людей, которых лечим, мы заносим в базу данных. Эта база данных — как планета. Мы наблюдаем людей после лечения на протяжении 20 лет, 10 лет, 5 лет. И мы можем по каждому человеку получить исчерпывающую информацию. База данных может выдать 30 тысяч табличных данных, т.е. любая поставленная научная задача может получить точное подтверждение статистикой. Причем, не той статистикой, от которой все плюются. Статистика плохая тогда, когда ей манипулируют, а когда ее используют для того, чтобы реально разобраться в том, что ты делаешь, — это огромное подспорье в работе.
У нас есть возможность наблюдать тех людей, которые после медицинского лечения пришли или не пришли в храм. Это очень интересная разница. Если любого человека спросить, приход в храм будет улучшать процент эффективности лечения, он ответит положительно. Я могу сказать, что приход в храм не повышает значительно процента эффективности, но изменяет качество ремиссии. Когда человек не пьет, он может бросаться на людей, а может радоваться жизни. И тот и другой не пьет — хороший результат. Но одному родственники говорят: «Лучше бы ты пил, ты нас всех уже достал», а другой не пьет и рядом с ним всем хорошо становится. Церковь повышает качество ремиссии. Годовая ремиссия у группы, не пришедшей в храм, будет колебаться от 70 до 80 процентов, у пришедших в храм будет на 1-2 процента выше. Это несущественно, но очень существенно качество ремиссии.
Вообще, в чем состоит главная психотерапевтическая задача лечения человека? Алкоголизм и другие зависимости относятся к группе психических заболеваний, а любое психическое заболевание начинается со снижения критической самооценки. Чем глубже человек входит в болезнь, тем меньше он себя считает больным. У него не может появиться желания лечиться, как правило, он приходит на контакт с врачом под давлением родственников, близких людей, начальника, и он не считает себя больным. Задача врача провести такую беседу, чтобы после нее человек сам себя назвал больным. Как только он сам почувствует себя больным, у него критическая самооценка начнет восстанавливаться, у него появится желание лечиться и он сможет крикнуть к Богу, попросить Его о помощи. Если он себя больным не считает, о чем просить? Зачем же здоровый человек будет обращаться к Богу за помощью от болезни. Вот в этом и состоит психотерапевтическое искусство: убедить человека. Для этого, конечно, надо иметь Божий дар. В данном случае, это дар сострадания, в первую очередь, дар со-переживания. Конечно, такой человек должен подавать пример трезвой и здоровой жизни, потому что если он сам принимает спиртные напитки, ему просто не поверят. Я, как профессионал в этой области, не принимаю больше 30-ти лет. Но это не значит, что я против спиртных напитков или осуждаю тех людей, которые принимают. Есть люди, которые пьют в меру, это их личное дело. Но я знаю, что мне этого точно нельзя делать, потому что я занимаюсь зависимостями. Я вспоминаю старца Паисия. К нему отец приводит ребенка, долго карабкается по горе, говорит: «Сын много сахара ест. Отче, благословите, чтобы он сахара не ел». Старец говорит приходить через три дня. Там дорога дальняя, отец с ребенком уходит, возвращается через три дня, опять карабкается по горам. Старец говорит: «Благословляю, не ешь сахара». Отец спрашивает, почему он не сказал этого три дня назад. Старец отвечает: «Три дня назад я сам ел сахар». Люди, в которых живет лукавый дух, моментально почувствуют лукавый дух в том, кто с ними работает. Наркоманы и алкоголики все плохое моментально чуют. И никакого доверия вообще не будет.
— Не так давно под влиянием так называемого «дела Егора Бычкова» развернулась широкая общественная дискуссия о том, какие методы борьбы с зависимостью допустимы, а какие нет. Существуют ли методы лечения алкоголизма, несовместимые с православной позицией?
— В советское время лечением алкоголизма занимался очень известный человек по фамилии Столбун. Его концепция была основана на том, что зависимость - это больная личность. И для исцеления зависимости надо раздавить личность, а потом создать новую. Все лечение строилось на унижении, оскорблении, размазывании человека. Это унижение доходило до неприемлемых форм, считалось, чем сильнее раздавишь, тем лучше. Такие методы недопустимы. Все методы, существующие в мире и в нашей стране, могут быть выстроены вокруг двух дорог: дорога страха и дорога любви. Какая-то группа методов лечения, в том числе медикаментозных, выстраивается вокруг дороги страха. Смысл заключается в том, что проводится лечение, в результате которого человеку нельзя принимать спиртные напитки под страхом физической смерти. Насколько удается убедить или испугать человека, настолько он и не пьет. Такая дорога достаточно применима. Есть и другой путь - путь любви. Страх может остановить человека на некоторое время. Если поставить пьяного человека к стенке и дать автоматную очередь над головой, то он отрезвеет. У страха есть некий физиологический компонент, который можно использовать, но все время человек будет ждать, когда закончится лечение страхом. И когда этот срок подойдет к концу, внутренний голос человеку скажет, что надо отметить, и опять начнется подача. Страх может быть начальным фундаментом, но исцеляет только любовь и отношения с Богом.
Метод зарока - это метод любви, который помогает человеку восстановить отношения с Богом. На личность человека воздействовать против его воли невозможно. Но все, что связано с подавлением и уничтожением личности и оскорблением человеческого достоинства, это все неприменимо. То, что делал Бычков, с моей точки зрения, не являлось оскорблением достоинства.
С точки зрения наркологии, он все делал правильно: голод, изоляция, сухая ломка - без помощи медикаментов, которой в советское время всегда отдавалось предпочтение. Сухая ломка - это как грипп с температурой, когда ее не сбивают. Если температуру все время сбивать, человек дольше болеет гриппом. Так и с ломкой. Ломка - это своего рода тренировка иммунитета. Медикаментозную помощь надо применять, когда жизни угрожает реальная опасность. Вообще, надо ломаться насухо, тогда у человека остается хотя бы какое-то ощущение ужаса от приема наркотиков. Если же его просто усыпить, а потом разбудить без ломки, то здесь не будет воспитательного компонента. Егор Бычков все делал правильно. Наручники там были по договоренности с пациентами, они сами на это шли, сами об этом просили.
Другой вопрос, что Бычков не учел того, что задевает много людей, в том числе тех, кто торгует наркотиками. Он должен был позаботиться об этом. Все-таки наручники не надо было применять. Можно было делать то же самое, но без наручников. Он по своей доверчивости или наивности себя подставил. Но в целом, все что делал Егор Бычков, было хорошо и правильно. Он никого не оскорблял, не унижал - это самое главное. И насильно там он никого не держал, люди всегда могли уйти оттуда. А как это все преподнесли… права человека - вещь хорошая, но нужно, чтобы права человека не мешали правам его близких, потому что здесь граница между правами и произволом стертая.
Все медицинские методы физиологичны и атеистичны. Там никакого мистицизма нет. Наркология атеистична, она абсолютно физиологична. Наши наркологи в какой-то степени люди несчастные, потому что их изначально при профессиональной подготовке настраивают на то, что зависимости неизлечимы. Т.е. они знают, что не могут помочь, что они оказывают временную помощь. Когда человек все время говорит, что поможет, а на самом деле помочь не может, для него это является огромной нагрузкой и нередко сам врач запивает. Вот почему среди наркологов очень высокий процент попадания в зависимость. И здесь без сострадания — как сказал А.С. Пушкин «К чему стадам дары свободы? Их должно резать или стричь» — человек превращается в такого барана, который может дать шерсть, жир. Вырабатывается такая концепция «Больше запоев - больше капельниц», а потом оказывается, что результат никому и не нужен. Платят за запои, а не за положительный результат.
Профилактическая медицина появилась в свое время в Китае. Была деревня, в ней - врач. Здоровые жители платили врачу налог, а когда кто-то заболевал, врач лечил его за свой счет. Тогда врач был заинтересован, чтобы никто не болел. И он пытался выявить болезнь до проявления функциональных расстройств. Вот откуда пошла пульсодиагностика, раннее выявление, откуда пошла поговорка «Болезнь надо лечить за три года до начала, а не за три дня до смерти».
— Насколько распространен так называемый «синдром эмоционального выгорания» среди специалистов, которые работают с такой непростой социальной категорией, как лица, страдающие алкоголизмом?
— Если мы изучим жизнеописания всех знаменитых врачей, то увидим некую закономерность: как правило, онколог умирает от рака, кардиолог от инфаркта, у дерматолога самого экзема или псориаз, у психиатра - им платили надбавку 25 % за индуцированный психоз - повреждается психика, когда он долго работает с психическими больными. У нарколога, стало быть, заболевание - это пьянство и другие зависимости. Все это имеет место, и имеет место тогда, когда мы говорим об атеистический физиологической науке. Когда мы говорим об исцелении с Божией помощью, когда человек делает это не от себя, а является лишь проводом, эта опасность во много раз уменьшается. Я бы не сказал, что она полностью исчезает, но уменьшается. Всем людям, кто этим занимается, нельзя ни капли принимать, потому что если начать принимать, то доза моментально будет вырастать. Зона очень высокого риска. Поэтому воцерковление врачей наркологов и психиатров - очень важный вопрос.
Я вообще против понятия «православный врач». Это понятие неправильное, с моей точки зрения, потому что «православный врач» — он хороший или плохой? Врач должен быть врачом. И медицина не может быть православной. Но при этом врач может быть православным человеком. Это другое дело. Названием «православный» можно прикрыться и не заниматься профессиональной деятельностью.
Мы знаем, что многие профессора Военно-медицинской академии были глубоко верующими людьми. Например, Николай Иванович Пирогов, основоположник всей хирургической науки, в Дневнике хирурга («Вопросы жизни. Дневник старого врача» — ред.) написал: «Всякий человек, до 37-ми лет являющийся атеистом, есть подлец. Этаким подлецом я был до 37-ми лет».
Член-корреспондент
Санкт-Петербургской академии наук Н.И. Пирогов
Иван Петрович Павлов был старостой Знаменской церкви у Московского вокзала в Петербурге, где сейчас площадь Восстания. Однажды, будучи лауреатом Нобелевской премии и заведующим кафедрой физиологии в Военно-медицинсокй академии, он стоял и кретился перед входом в храм. К нему подошел рабочий Путиловского завода и говорит: «Дед, темнота! Что ты крестишься? Академик Павлов доказал, что Бога нет. Дурья твоя башка!» Тот отвечает: «Это ты дурья башка. Я, академик Павлов, говорю, что Бог есть!» Поразительно, но все атеистическое учение базировалось на теории Павлова и как бы опровергало Бога. А Павлов-то как раз другое доказывал.
Академик И.П. Павлов
Профессор Сеченов был священником.
Профессор И.М. Сеченов
Боткин был глубоко верующим профессором.
Профессор С.П. Боткин
Но они никогда не декларировали себя как православных врачей. Он был профессор Боткин. Или академик Павлов. Он не декларировал себя как православного физиолога, он был физиолог. Но он был православный человек. И Павлов мог позволить себе в советское время то, что никто другой не мог: когда он в составе партийно-правительственной делегации в каком-то городе встречал священника, он мог подойти и взять благословение.
А у нас сейчас за этой вывеской «православный врач» скрывается внутренняя пустота. И может получиться, что человек и не врач, и не православный.
— Я бы сказал, что в этом вопросе как такового сотрудничества нет. Есть понимание необходимости этого сотрудничества. Есть желание наладить это сотрудничество. Но пока дальше декларативных высказываний дело не идет.
Если сейчас проблема наркомании вызывает общественный резонанс, то проблема алкоголизма, табакокурения и других зависимостей даже общественного резонанса не вызывает ни внутри государства, ни внутри Церкви. Это та нива, которая еще не созрела для жатвы, к великому сожалению. То, что наркомания идет впереди всех зависмостей - это ирония судьбы, я считаю. Потому что никогда наркомания не начинается без алкоголя, курения, и все зависимости переходят одна в другую. Я думаю, что нам предстоит все это делать. Работа церкви в этом направлении начинается с личного примера священника. Никогда церковь не будет эффективно работать, пока она в какой-то степени не отрезвеет. Я не говорю, что в Церкви надо вводить запреты или ограничения. Но апостол Петр говорил: «не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего (1 Кор. 8:13)». Неплохо бы нашим священнослужителям подавать пример пастве. Если священник пьет понемногу, то люди, которые пьют помногу, будут смотреть на него и сламываться. Если священник не будет пить, то вся его паства отрезвеет.
Мы знаем такой пример, когда в 1861 году в Литве, входившей в состав Российской империи, был епископ Мотеюс Валанчюс. Он был католиком.
Он начал жестко запрещать священнослужителям Католической Церкви прием спиртных напитков. После того как отрезвели священнослужители, они взялись за своих прихожан. За три года 90% населения Литвы дали обеды и зароки трезвости. Фактически вся винная торговля рухнула. Сейчас это все связано с бизнесом, доходами, и государство болезненно воспринимает эту тему. Церковь, налаживая мосты с государством, не может идти на обострение ситуации. Политически эта ситуация не созрела. Зато она перезрела как угроза национальной безопасности, как угроза вырождения нашего народа. Народ реально погибает.
Люди сейчас плохо представляют, что в мире большая часть людей не принимает спиртные напитки. 27 мусульманских стран имеют религиозный запрет. Индуизм имеет запрет. Девяносто пять процентов населения Китая, восемьдесят процентов населения Африки не принимают спиртного. В общем, три четверти человечества не принимает спиртные напитки. Принимает, в основном, белая раса - это 10 % населения земного шара, остальные 90% — это желтая и черная расы. Нам придется понять все это и менять свою позицию. Пусть не сейчас. Но придется это делать, иначе мы проиграем в противостоянии всем религиозным конфессиям, которые пропагандируют трезвость. Кстати, сектанты в первую очередь критикуют православие за спаивание русского народа. Конечно, православие не имеет никакого отношения к спаиванию русского народа, но эти упреки в наш адрес выдвигаются.
Мы сейчас пытаемся создать Союз обществ трезвости, чтобы объединить всех людей, кто знает эту тему и с ней работает. Под руководством владыки Пантелеимона (Шатова) ведется работа по созданию координационного центра на канонической территории РПЦ. У нас есть около пятидесяти священнослужителей в разных частях нашей многоконфессиональной страны. В первую очередь это люди, которые сами не употребляют ни капли спиртных напитков.
— Как обучение в Санкт-Петербургских духовных школах поможет Вам в пастырском и социальном служении?
— Это настолько интересное обучение, здесь так много знаний! Духовная школа в первую очередь систематизирует знания, помогает расставить приоритеты. Когда человек получает крупицы знаний, они не всегда у него объединяются, а здесь наводится порядок и это приближает к Богу. В этом смысле знание является светом, путем, дорогой, приближающей человека к Богу. Я считаю, что тот курс, который взят нашим священноначалием на обязательное обучение всех священнослужителей, единственно правильный. Я считаю, что все священнослужители в приемлемой для каждого из них форме должны пройти обучение. Санкт-Петербургская духовная школа - наиболее уважаемая в мире, сложившаяся. Это одна из лучший мировых школ. Я для себя почел за честь учиться в этой духовной школе. Когда я подавал документы, выяснилось, что за все 200 лет истории академии действующий профессор в ней еще не обучался. Я первый, но может быть, не последний.
Живя в свете, полном пороков, отрицательных явлений и эмоций, очень трудно сохранять мир в душе. Но следует помнить, что человеческая гневливость, переходящая в иные грехи, неспособна удовлетворить глубинных потребностей нашего сердца и привести к подлинному успеху. Поэтому постараемся в дни Святой Четыредесятницы побороть в себе страсть гнева, прося Господа о том, чтобы тихим прикосновением Своей благодати Он вселил мирный дух в наши сердца.
Диакон Григорий Григорьев служит в деревне Юкки Ленинградской области.
Наш разговор – о зависимостях. Лечением алкоголизма и наркомании доктор Григорьев, директор Международного института резервных возможностей человека, сопредседатель экспертного совета при Координационном центре по противодействию алкоголизму и утверждению трезвости Русской Православной Церкви, сопредседатель Всероссийского Александро-Невского общества трезвости, занимается уже три с половиной десятилетия.
Храм Рождества Иоанна Предтечи, дер. Юкки, Ленинградская обл.
Диакон Григорий ГРИГОРЬЕВ родился в 1956 году. В 1979 году окончил Военно-медицинскую академию, служил на Тихоокеанском флоте. Участник дальних походов на подводных лодках и ликвидации трех аварийных ситуаций. Майор медицинской службы.
В 1984 году демобилизовался по состоянию здоровья. Работал в Ленинграде в Клинической больнице Управления Делами Академии наук СССР. В 1988 году организовал Всероссийское Александро-Невское общество трезвости.
В 1993 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Лечение алкоголизма методом массовой эмоционально-эстетической психотерапии (разработка метода и оценка его эффективности)». В 2004 – докторскую по теме «Кризисно-реабилитационная помощь при наркоманиях на основе стрессовой (духовно-ориентированной на православной основе психотерапии)». В 2006 году ему было присвоено ученое звание профессора по кафедре медицинской психологии Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования.
Председатель приходского совета храма Рождества Иоанна Предтечи в деревне Юкки Ленинградской области. В 2010 году рукоположен в диаконы.
Человек должен уйти от врача больным
– Есть такой закон в психиатрии «10 000 здоровых не убедят одного больного, но один больной убедит 10 000 здоровых», – объясняет отец Григорий, разливая по кружкам крепкий китайский чай пуэр. – По сути дела, любая зависимость, в том числе алкогольная, – это психическое заболевание, а любое психическое заболевание начинается со снижения критической самооценки – человек не считает себя больным.
Жена говорит пьющему мужу: «Иди лечиться», а он отвечает: «Тебе надо – иди лечись сама». А для исцеления нужно большое, искреннее желание.
Это как покаяние: основа покаяния в грехе – желание перемен. Само слово покаяние по-гречески значит «перемена ума». Покаяться в неосознаваемом грехе невозможно.
Представим себе: здоровый человек приходит на обследование, ему делают УЗИ.
– У вас ничего не болит?
– Нет. Ничего
– У вас там в правой почке камень. Что, и тяжести не бывает?
– А печень не болит у вас?
– Нет. А что с ней?
– Там тоже камни!
Человек вышел от врача, и у него заболели и печень, и почки.
Вот и психиатр должен так построить беседу с пациентом, чтобы человек сам поставил себе диагноз. Тогда появляется желание лечиться. Беседа, в результате которой человек осознает свои немощи, болезни и понимает, в чем они выражаются, должна стать глубоким потрясением личности.
Зарок: просьба о помощи
У любой зависимости, как у сказочного змея, есть три головы: психическая зависимость, физическая и духовная.
Психическая зависимость – это когда перестает вырабатываться внутренний алкоголь и человек нуждается во внешнем; физическая – когда появляется тяга к употреблению и постоянно увеличивается доза, а духовная – когда мысли лезут в голову.
Человеку надо объяснить, что психическую и физическую зависимость он может преодолеть сам или с помощью лечения. Но духовную – нет. Потому что человек не может контролировать не свои мысли. Необходимо получить помощь Божью.
Есть такое понятие – «зарок». Это искреннее обращение к Богу: Господи, я обещаю Тебе не пить, если Ты дашь мне для этого силы. Так попросить больной может только сам, и никто за него это не сделает.
Зарок отличается от обета. Зарок – это обещание не делать злого дела, а обет – это обещание сделать доброе дело.
Например, болеет ребёнок, мама молится: «Поправится ребёнок – поставлю часовню». До революции, когда отец семейства в церкви давал зарок от пьянства, вместе с ним приходили его супруга с детьми и давали обет. Они сами никогда не пили и пьянством не страдали, но делали это, чтобы поддержать близкого.
Мы стараемся провести первую беседу так, чтобы человек пришел к зароку и таким образом восстановил отношения с Богом.
Принудительное лечение зависимостей: не от хорошей жизни
– То есть первая беседа алкоголика или наркомана может быть и не по его инициативе?
– Она почти всегда будет не по его инициативе. Чаще всего человек приходит по настоянию родных.
– А насильно лечить можно? Как вы относитесь к деятельности и ?
– Нельзя сказать, что это недопустимо. А если зависимый хулиганит, ведет себя безобразно? На принудительное лечение идут не от хорошей жизни.
Единственное, что нужно понимать: результат при принудительном лечении будет ниже, чем при добровольном, как в лечебно-трудовом профилактории – человек из него выходит и снова начинает пить. Но когда речь идет о жизни и смерти, то хоть какой-то результат - уже положителен.
Если же с человеком, переставшим пить или употреблять наркотики насильно, провести реабилитационную работу, то можно достигнуть успеха.
Что же касается Егора Бычкова, то я не думаю, что он и его коллеги применяли настоящее насилие. Помните, как Одиссея привязывали по его просьбе, когда проплывали мимо сирен? Ведь пациентов не в мешке к нему привозили. Значит, с их стороны было некое добровольно изъявленное желание.
Мне кажется что на него наехали не из-за того, что он плохо реабилитировал, а из-за того, что хорошо. Видимо, задел много кого… Потому что всем, на самом деле, наплевать и на насилие, и на наркоманов.
Единственная ошибка, которую совершил Бычков - не оценил ситуацию, в которой находится, и таким образом подставил под удар все свое дело. Было понятно, что рано или поздно он на этом погорит. Ему стоило сказать, что, в принципе, ты все делаешь правильно, но прекращай, закончится плохо.
Думаю, перегибал он по молодости, по горячности. Надеюсь, сейчас откорректировал свою программу.
Реабилитационный центр "Город без наркотикотиков". Фото: Павел Мальцев
Сухая ломка или “качели”?
– Ну а то, что в центре у Бычкова голодом морили? Хлеб, лук, чеснок и вода…
– Идея очень правильная. В старые времена все зависимости лечили голодом. Потому что во время голода наступает очищение организма и резко уменьшается интоксикация.
Пример: если человека лечить медикаментозно, то сон у него будет расстроен полгода. А если его лечить голодом и воздержанием, то сон у него через пять дней восстановится.
Сухие, т. е. без обезболивания, ломки всегда быстрее проходят. Сухая ломка – это своего рода мобилизация резервов организма. А медикаментозное лечение – это зачастую снижение резервов.
Поэтому в советское время была стратегия сухих ломок, а медикаментозное лечение воспринималось, как элемент неотложной медицины, если есть риск для жизни.
– А говорят, при ломке человек может умереть от болевого шока…
– Это все ерунда. Разумеется, если у человека нет порока сердца или какой-нибудь врожденной аномалии. Во всяком случае, мой опыт лечения наркоманов говорит, что от сухих ломок гораздо лучший результат.
Кроме того, есть эффект воспитательный: у человека остается страшное воспоминание о наркотиках. Если его на время ломки усыпить, то он проснется – и что изменится? Какой он вывод сделает?
Если лишать трудностей, то человек ничего менять не будет - зачем? И так хорошо.
И «лечение» будет проходить по такой схеме: наркоману нужна все большая и большая доза, он получает все меньше и меньше кайфа, он идет в клинику, его «чистят», ему нужна теперь для кайфа меньшая доза - и все, он опять начинает принимать. Через два-три месяца все повторяется: «Я же хочу лечиться, а мне ничего не помогает – такая болезнь!»
Врачам тоже хорошо – больше капельниц, больше заработок, и совесть чиста. Такая болезнь, помогаем, как можем!
Больные называют такое лечение «качелями».
Кофе с амфетамином для наших детей
– А кому, если подумать, вообще нужен результат?
В древние времена был в китайской деревне один врач. Все здоровые платили ему налог, а когда кто-то заболевал – он его лечил за свой счет. Так возникла профилактическая медицина – врач был кровно заинтересован, чтобы никто не болел. И оттуда пошла поговорка: «Болезнь надо лечить за три года до начала, а не за три дня до смерти».
А в данном случае, горе пациента – это прямой доход врача.
– А возможна ли вообще профилактика зависимостей?
– Не только возможна. Это самое главное в их лечении. Профилактика должна проводиться и в детских садах, и в школах.
До революции в каждом учебном заведении был обязательный предмет – наука о трезвости. Надо рассказывать правду о том, что такое наркотики, что такое зависимости: кто предупрежден, тот вооружен. А дальше человек сам решает.
Ведь у нас никто этого не делает, и человек по незнанию зачастую беззащитен перед этими веществами!
Когда наркомана спрашиваешь, почему он начал употреблять, что он отвечает? «Думал, что ничего не случится», «Любопытно», «Интересно, попробовал», «Был уверен, что с одного раза ничего не будет». Никто же не собирался наркоманом становиться.
А алкоголики откуда берутся? Был уверен, что ничего не случится, если буду пить понемногу.
Так общество настроено, все так говорят.
– Бывает такое, что ребенок из хорошей семьи, где не пили, не курили и вдруг…
– Это тусовка! Все принимают, смеются, о последствиях не думают и не знают.
В элитных школах бывает еще хуже: дети добавляют немного амфетамина в кофе и на переменах его принимают с невинным видом. И ребята еще считают, что они продвинутые и ведут здоровый образ жизни, не понимая, что уже подсели на настоящие наркотики.
Вообще так называемые «молодежные наркотики» – самое страшное дело. Психостимуляторы, амфетамины способствуют сексуальному раскрепощению. И потом человек в принципе уже не может без них заниматься сексом, для него он становится тяжелой работой и просто наказанием. В этом возрасте идет гормональное созревание и физиологически человек меняется. Потом уйдут годы на то, чтобы человека привести в норму.
«Сатанинская прелесть»
– Больным себя человек начинает считать через несколько лет после того, как перестает принимать психоактивные вещества. В этом состоит драматизм ситуации: желание лечиться возникает в процессе трезвой жизни. И чем больше не употребляешь, тем больше себя считаешь больным.
– Как в духовной жизни: чем сильнее человек кается, тем сильнее видит свой грех…
– Да, и в связи с этим еще важно помнить, что зависимость идет рука об руку со грехом – всегда высока опасность возвращения. У каждого человека есть слабое место, своя Ахиллесова пята. Если есть предрасположенность к диабету, то даже если ты диетой его преодолел, то надо всю жизнь себя ограничивать. Если ты забудешь об этом, то сразу споткнешься.
– А почему вообще возникает потребность пить, употреблять наркотики, курить?
– Давайте посмотрим на это вот с какой стороны. Какова основная цель православия?
Помните: преподобный ? Стяжание Святого Духа, получение благодати. Потому что благодать дает мир в душе, радость, покой, свет. Но получить ее очень трудно – надо жить по заповедям, прилагать усилия. Царствие Небесное берется силою.
Так вот, всякая зависимость – это манипулирование радостью жизни, своего рода попытка прельщенного украсть «благодать» с черного хода. Бес приходит к человеку и говорит: а что тебе в большой очереди стоять, трудиться, платить? Ты смотри: вот сюда можно зайти, дверца открыта, там можно взять то же самое, только без очереди и бесплатно.
Человек идет и берет. А потом оказывается, что за удовольствие надо платить. Бес знает физиологическое устройство человека и подсказывает человеку, как включить при помощи химии механизмы, которые святые отцы включают при помощи благодати Божьей и огромного труда.
Включить-то можно, но потом включаются и другие механизмы возмездия.
Вначале человек «балдеет». А потом надо употреблять не для того, чтобы стало хорошо, а чтобы не было плохо. Как это у Берроуза было в «Голом завтраке» – «откупиться от обезьяны».
То есть зависимость от Бога – это когда все люди хотят быть счастливыми в Боге. Божью благодать трудно получить и легко потерять. А «сатанинский» кайф получить легко, зато потом никак не отвязаться от нечистой силы.
– У радость от богообщения сравнивалась с вином.
– А есть, есть сходные черты. Только это то вино, от которого нет ни опьянения, ни похмелья, ни ломки, а есть только состояние внутреннего счастья.
Я алкоголик, не пью уже 30 лет
– Как вы считаете, проблема зависимости - социальная или индивидуальная?
– Она стала социальной, потому что это не эпидемия и даже не пандемия - это состояние общества.
Я думаю, что распространение зависимостей связано с тем, что в нашем обществе разучились различать добро и зло. Все так живут, все что-то принимают – вроде как это и не страшно.
Это особенно видно на алкоголе. Если человек в какой-то компании отказывается от выпивки, то ему обязательно зададут вопрос: «Почему не пьешь? Ты болен?»
Я не принимаю спиртные напитки тридцать лет, и меня часто спрашивают:
– Не пьешь?
– Не пью.
– Совсем?
– Совсем.
– И на Новый год?
– И на Новый год.
– А почему?
– Больной.
– Алкоголизмом.
– А как это?
– Ну вот ты можешь немного выпить и остановиться, а я, когда немного выпиваю, – у меня крышу срывает, я становлюсь злобным, агрессивным, могу стулом тебя по башке ударить. Не контролирую себя.
– Ну, значит, не надо пить.
– Я тоже так решил.
– А давно с тобой такое?
– 30 лет уже.
– Понятно…
Ещё никто не сказал мне: «Какой ты алкоголик? Ты не пьешь 30 лет, ты просто над нами смеёшься!» Наоборот, то, что 30 лет не пьешь, – это окончательный диагноз. Потому что пьянство считается нормой жизни.
Так же с наркотиками: «все принимают». Большая часть наркоманов принимает вещества, которые они не считают наркотиками: героин – это наркотик, а, скажем, амфетамин – нет.
Конечно, у нас в нашем обществе – это глубоко социальная проблема.
Конкретный человек, конечно, имеет возможность сопротивляться этой пропаганде. Вот я и не пью. И все мои знакомые, глядя на меня, не пьют - не потому, что я кого-то призываю к этому, а просто видя на моем примере, что, оказывается, можно жить и без алкоголя. Я буду сидеть за праздничным столом, и у меня будет хорошее настроение. Я вон чай пуэр себе заварю, и мне будет очень хорошо, значительно лучше, чем от алкоголя.
Марихуана против алкоголизма?
– Есть мнение, что алкоголизм и наркомания – это проблемы принципиально разные: алкоголизм от невоздержанности в винопитии, наркомания - употребление изначально запрещенного…
– Это не просто одного поля ягоды, это разные ступени одного и того же. Сначала человек курит, потом пьет, потом принимает наркотики. Не бывает такого, чтобы человек не пил, не курил и начал сразу принимать героин. И так же, когда он перестает принимать героин – он начинает пить. Эти вещества заменяют друг друга, чем и доказывается, что зависимость от них - одно и то же явление.
Более того. Вообще все зависимости переходят одна в другую. Любой наркоман знает, что бутылка водки снимает героиновую ломку. Перестаешь принимать наркотики – будешь больше пить. Станешь меньше пить – начнешь больше курить. Перестаешь курить – начинаешь объедаться.
На этом построена так называемая «метадоновая программа», когда героиновых наркоманов «пересаживают» на метадон.
– И как Вы относитесь к такому методу лечения?
– Крайне отрицательно. Это не лечение – один наркотик заменяется другим.
А была еще марихуановая программа, о ней сейчас мало кто помнит. Не задумывались, почему травка легализирована в Европе? А это было сделано под флагом борьбы с героином. Предполагалось, что если начать продавать травку, то снизится потребление тяжелых наркотиков. Этого не произошло, а вот употребление марихуаны возросло на 45%.
Но лечить зависимость от одного зависимостью от другого недопустимо. А сейчас в мире присутствует такая тенденция: поставить на учет и давать наркотик у врача. И назвать это борьбой с наркоманией. А на самом деле, это просто перевод наркомафии на легальное положение.
– А на какие медикаменты можно переключать зависимого?
– Ни на какие. Все лекарства в какой-то степени наркотики. Собственно, поэтому их курсами проводят, и со времен Гиппократа после медикаментозного лечения всегда проводилась очистка организма. А сейчас человека только накачивают.
Конечно, разница между анальгином, аспирином и героином есть. Они все-таки в разной степени повреждают организм. Но вообще, если мы обратимся к истории медикаментов и наркотиков, то увидим: что сегодня считается наркотиком, вчера было медикаментом. Например, героин выпускала в таблетках немецкая фирма «Bauer», как лучший антидепрессант начала XX-го века.
И это важный нюанс. Сегодня таблетка, завтра психоактивное вещество, послезавтра наркотик.
Все, что называется наркотиками, наиболее точно отслеживает антидопинговый олимпийский комитет. Вот то, что там есть – это и есть наркотик.
В лечении наркомании важно понимать: линия обороны должна проходить как можно дальше от крепостных стен. Подобное подобным не лечат.
Миф о “культурном потреблении”
– Как Вы относитесь к культурному потреблению алкоголя?
– Если вы приедете в Севастополь, вас наверняка повезут на экскурсию в древний город Херсонес. А в Херсонесе покажут развалины древнего города возле Владимирского собора и расскажут, что в Херсонесе было 14 000 жителей и среди них один винодел. От дома винодела хорошо сохранился фундамент: там три каменных пресса, на которых рабы отжимали вино. Из этой археологической находки делают вывод, что в Херсонесе уже в IV-V веке существовала культура пития.
А теперь я Вам скажу, как пили древние греки. Мужчинам разрешено было пить после 35 лет при наличии сына. Женщинам было запрещено пить пожизненно, за однократный прием алкоголя могли казнить или изгнать из города.
Вино разбавляли водой. Существовало три нормы разведения: 6, 8 и 12 литров воды на литр вина.
А вот рабам давали пить только неразбавленное вино второго и третьего отжима. Знаете, для чего? Чтобы легче было ими управлять. Чтобы на их примере воспитывать молодежь – показывать, во что превращается пьяный человек. А превращается он в ломовое животное, которому ничто в жизни не интересно. Днем он в каменоломнях работает, вечером ему дали стакан – и хорошо.
Так что культура потребления – это, в первую очередь, низкопроцентный алкоголь. То же самое было в древней Иудее.
А мы сегодня пьем то, что горит синим пламенем, и вспоминаем Кану Галилейскую, говорим, что Христос был не против вина.
Современный алкоголь - яд
У нас сейчас вообще нет вина, сплошная синтетика.
Сейчас все, что мы называем алкоголем – это зачастую боевые отравляющие вещества. Все делается из гидролизного спирта – это не самогон, полученный путем сбраживания, а результат химической реакции, который потом очищают от сивушных масел особыми ядовитыми веществами. Частично они растворяются и остаются в этом спирте. По вкусу он нормальный, а по качеству – эти токсические вещества, как радиация, накапливаются в организме, а потом человек умирает.
Время такое - эра консервантов и химикатов. Мы ими дышим, мы пьем грязную воду, едим загрязненное мясо. Раньше в одну могилу можно было хоронить несколько тел с промежутком в 20-30 лет, а современный человек очень долго не разлагается, потому что «забальзамирован» при жизни.
И это не имеет ничего общего со святыми мощами. Просто в организме человека сохраняется от одного до двух килограммов шлаков, состоящих из химических веществ, которые он накапливает за свою жизнь. В том числе и из алкоголя.
Европа спивается
– Три четверти человечества на сегодняшний день не употребляют спиртного. Где государство запрещает, где есть религиозный запрет – там есть трезвость.
Мусульманский мир – 27 стран – жесткий сухой закон. В Саудовской Аравии – смертная казнь за прием алкоголя. Индия – индуизм запрещает. На Тибете никто не пьет. Китай – 95% не пьет.
Ну и что получается? Пьет белая часть человечества. И как краснокожие вымирали, так и белые вымрут. А народы, которые не пьют, заселят территории спившихся.
Кстати, народы - традиционные производители алкоголя сейчас спиваются: Молдавия, Франция, Германия…
– Европейцы спиваются?!
– Так французов уже не осталось – одна арабская молодежь.
– А Кавказ – Грузия, Абхазия?.. Традиционно пьющие регионы…
– В Грузии пьют не так много, как об этом говорят. Грузины никогда не напивались, у них винопитие было очень умеренное, по праздникам. Они пили слабые спиртные напитки в определённых условиях, в которых опасность зависимости была доведена до минимума.
А у нас она доведена до максимума. У нас само национальное отношение к слабым спиртным напиткам – презрительно-насмешливое.
Да и вообще, мы историей своего государства уже доказали, что пить в меру не умеем. И никогда не научимся. Мы – вымирающий народ. В таком состоянии продолжать упорствовать в идее «культурного пития» – неправильно.
Это не значит, что нет людей, которые не могут пить в меру. Но физиологическое устройство человека обусловлено здоровьем, полученным от предков. Если у человека 5-6 поколений трезвенников, то зависимость будет развиваться медленнее.
Есть народы, которые медленнее спиваются, например, семитская группа. Но эти народы и не пьют. Еврей-алкоголик – это редчайшая ситуация. В Израиле даже нет наркологических клиник: если у человека есть зависимость – а это, как правило, репатриант из России, - то ему дают инвалидность и платят пособие.
Быстрее спиваются народы азиатской группы: китайцы, корейцы, японцы, чукчи, эвенки, северные народы, имеющие так называемый «азиатский ген».
У славян эти показатели средние, но в России много азиатской крови вследствие татарского ига.
Сейчас практически нет чистых национальных генов, все народы перемешаны. Но никогда не было таких некачественных веществ.
Как перестать пить?
– Если у нас в обществе настолько искаженное представление об алкоголе, то какая может быть мотивация к трезвости?
– Мотивация может быть только одна. Для того чтобы человек вышел из состояния лжи, ему надо говорить правду. Если бы СМИ начали говорить правду, то, наверное, многие люди бы задумались. Люди, попавшие в зависимость, освобождаются только под влиянием какого-то стресса. Когда человек бросает курить? Чаще всего после инфаркта или когда ноги отрезают.
Правда и страх - больше никаких способов нет. Правда – это форма Божьей любви.
А пока будут создаваться мифы о том, что «пить полезно», ничего не изменится.
Обратите внимание: дети пьющих родителей в 80% случаев не пьют, насмотревшись на родителей.
– А как же дурная среда?
– Ну вот, бывает такая реакция отторжения. Зато сейчас они переходят на наркотики. Они не хотят, как мама с папой, говорят, что хотят жить быстро и умереть молодыми.
На самом деле, это бравада. Просто в юном возрасте нет понимания смерти, они думают, что будут жить вечно.
– Недавно появился запрет на ночную продажу алкоголя. Как вы считаете, это переломит ситуацию?
– Любая форма запрета снижает опасность. Все эти законы проходят со страшным сопротивлением. Все производители алкоголя борются с запретами. Это показатель того, что для них это убыток.
Надеяться на то, что что-то будет переломлено, не стоит. Но будет меньше смертей, меньше психозов, меньше трагедий. Первое правило борьбы с искушением – убрать источник искушения. Уменьшается искушение - уменьшается и грех.
А сухой закон даст полную победу над алкоголизмом. И все рассказы о самогоноварении при сухом законе – это просто смешно.
– Почему?
– Потому что если государство захочет вычислить самогонщиков, то оно это сделает.
– По деревням?!
– Элементарно, соседи сразу напишут донос.
– Почему?
– Потому что нас так приучили. Свои же сдадут. Алкоголик сдаст, жена напишет, скажет: муж напился. За год все уничтожится при желании.
– Во время перестройки не уничтожилось.
– Весь драматизм перестроечной ситуации состоял в том, что борьба велась отчасти, всего два-три года, и решала другие задачи.
Насколько я понимаю, смысл этой борьбы был в следующем. Каждые 10 лет при советской власти принимался ограничивающий закон. Но всегда все заканчивалось увеличением продажи на 20%.
Почему? Подозреваю, дело в том, что у государства была монополия на продажу водки. И из выручки складывался в том числе и фонд зарплат. Когда нужно было повысить зарплату – нужно было увеличить продажи водки. Поэтому создавали дефицит, а потом открывали кран.
– После того, как запретили ночную продажу алкоголя, люди стали брать больше, чем им надо. В результате отравления бывают даже чаще.
– Я думаю, что это тоже будет иметь место, но временно, потому что у алкоголика всегда нет денег. Потом все выровняется и будет положительный результат.
И у нас вообще есть такая тенденция: крупу начинают закупать, соль, сахар, спички. Но это все ненадолго. Ну, закупили, потом жучки сожрали крупу, и крупы больше нет. Закупили водку, выпили, отравились, а потом денег-то нет. И больше не закупишь.
– То есть, чтобы преодолеть алкоголизацию населения, надо не только избавиться от алкоголя, но и какое-то время не повышать уровень дохода?
– Если бы сейчас всем дали хорошую работу, крепкое здоровье и материальное благополучие – пить бы стали намного больше. Мнение, что депрессия является результатом социальной напряженности, ошибочно. Как быть с Голландией? Социальной напряженности там нет никакой, а процент депрессий катастрофически высок.
Без благодати
– Мы говорили о зависимостях в медицинском смысле, но есть зависимости другого рода…
– Все зависимости лучше всего описаны в «Сказке о золотой рыбке». Сидит старуха на берегу моря, новое корыто надо. Нормальное желание. Появляется корыто – тут же доза начинает возрастать. Избу. Тоже нормально. Потом надо быть боярыней, потом царицей. А когда царицей стала – дальше некуда – надо рыбку унизить. Если бы рыбка и это выполнила, тогда бы старуха сказала: «Хочу уху из золотой рыбки».
Чем больше доза, тем меньше кайфа и больше ломки. И это характерно для любой зависимости: к деньгам, к власти, к веществам. говорил, что есть три вида капитала: денежный, чиновный и духовный. Если для человека духовный капитал превыше всего, то он не попадает в зависимость от денег и чинов.
Об этом же говорил Господь: ищите прежде Царствия Небесного, а все остальное приложится . Беда не в деньгах и не в чинах, а в зависимости.
У Климента Александрийского есть трактат о богатстве, где он пытается определить: много - это сколько? И приходит к выводу, что нет конкретной суммы. Можно попасть в зависимость от малой суммы, а можно от большой. Если есть благодать – ничего не страшно. А нет – нет и иммунитета к зависимости.
Есть такой образ: «Монах может привязаться к одной пуговице и погубить свою душу».
– То есть нормальное состояние для общества, чтобы не попадать ни в какие зависимости, – это аскеза?
– Нет. Нормальное состояние для общества - это стяжание благодати Святого Духа.
Есть много примеров богатых людей, которые были близки Богу. «Что даровано судьбою – пусть вам будет в утешенье. Пусть работает работник, воин рубится в сраженье», – писал Шота Руставели в поэме «Витязь в тигровой шкуре». Кстати, он прославлен в лике святых.
Как в Древней Церкви выбирали епископа? Епископ должен быть мужем одной жены, хорошо управлять своим домом, здравомыслящим, не пьяницей, не склочником. Община наблюдала за человеком и выбирала его в епископы. Они видели, что у него есть иммунитет от всего, его нельзя было ничем испортить, потому что он был трезвомыслящий человек.
Если для человека главным является стяжание благодати Святого Духа, то ему не повредят ни деньги, ни чины. Либо ему деньги и чины не будут нужны, либо с их помощью он сможет делать добрые дела.
– А вещества?
– Человеку, стяжающему благодать, даже если он их попробует, это просто не понравится, потому что он увидит, что благодать уходит или по крайней мере не приближается.
Зависимость от власти
– Считается, что самая большая зависимость возникает от власти.
– В нашей стране власть выше денег, она управляет деньгами. А, например, в Америке деньги управляют властью.
В любом случае, возникает некий круговорот денег и власти. Ты, получив власть, будешь вынужден отчитываться перед теми, кто тебя выбрал, давая деньги. Так возникает . Это максимально доведенная до абсурда чино-финансовая пирамида, абсолютно безблагодатная.
И назад дороги нет. Уже и радости нет, и остановиться бы надо, а не получится, потому что справа и слева бегут волки, и человек бежит в стае и сам становится волком, чтобы его не затоптали и не сожрали.
Диаконская хиротония Г. И. Григорьева.
Что такое душевная болезнь с церковной точки зрения? Может ли священник брать на себя функции врачевателя душ — не просто как пастырь, но и как лекарь, призванный дать измученному болезнью отдохновение от недуга уже здесь, в земном мире? Об этом мы поговорили с доктором медицинских наук, настоятелем храма Рождества Иоанна Предтечи в деревне Юкки Выборгской епархии протоиереем Григорием Григорьевым.
Бесноватых мало, большинство - просто больны
— Отец Григорий, раньше все психические отклонения принято было списывать на одержимость…
— Я думаю, что бесоодержимость в чистом виде — чрезвычайно редкое явление. Чаще она накладывается на психическое заболевание и сочетается с ним. Проработав 40 лет в психиатрии, действительно одержимых я встречал не более 10 раз. Для меня бесоодержимость — это непостижимый Божий Промысл. Три момента в нашей жизни зависят только от Бога: рождение, смерть и вхождение беса. Как в случае с гадаринским бесноватым демоны спрашивают разрешения войти в стадо свиней у Бога, так и во всех прочих случаях: без воли Бога в человека бесам не вселиться. Думаю, одержимость — это попущенная Господом крайняя форма лечения, которая исцеляет, прежде всего, от атеизма. Потому что тот, кто пережил бесноватость, никогда уже не будет атеистом. Так происходит приближение к Богу. Конечно же, при условии покаяния человека.
— Давайте тогда попробуем разобраться с тем, что такое психическое расстройство.
— Великий советский психиатр Дмитрий Евгеньевич Мелехов, считающийся основоположником социальной психиатрии, был глубоко верующим человеком. Уже после его смерти была опубликована книга «Психиатрия и проблемы духовной жизни». Мелехов выделял три вида психических заболеваний. Первый: заболевания, связанные с повреждением мозга, видимым или невидимым — травмы, опухоли, интоксикации. Например, при приеме алкоголя и наркотиков наступает химическое повреждение. В случае таких болезней нужна медикаментозная помощь. Второй вид — когда нет никакого физиологического субстрата. Эти заболевания Мелехов назвал духовными расстройствами. И третий вариант — смешанный тип расстройств. Так вот, духовные расстройства тем и отличаются, что медикаментозный метод тут не особо эффективен. Лечат, а толку мало. И тогда, по словам Мелехова, помогают церковные Таинства, молитва. Поэтому, считает он, у постели душевнобольного должен всегда быть и врач-психиатр, и священник.
Медико-церковное соработничество
— Что в таком случае окормление душевнобольных?
— Это когда врач и священник работают вместе. Врач проводит медицинскую часть работы. Но медикаментозное лечение — лишь «наложение изоленты на искрящие-ся провода», аварийное отключение больных участков. Священник проводит духовную работу, прежде всего совершением церковных Таинств: Соборования, Исповеди, Причастия. Раньше в России во всех психиатрических лечебницах строились больничные храмы. Священник и врач становились соработниками. В одной только Военно-медицинской академии более 50 клиник. И при каждой был свой храм. Литургии совершались каждый день.
— А как понять, где духовная составляющая заболевания, а где нужно и «провода изолентой» обмотать?
— Священников приглашали к больным, когда длительное медикаментозное лечение не давало результатов. И после того как священник совершал церковные Таин-ства, смотрели — изменилось состояние больного или нет. Приведу такой пример: мой приснопамятный духовный отец, протоиерей Василий Лесняк, был настоятелем Шуваловского храма и тоже сотрудничал с психиатрами. Однажды пришла к нему женщина и говорит: «Мой сын лежит в больнице имени И. И. Скворцова-Степанова уже несколько месяцев. Его не могут вывести из состояния острого психоза. Медикаменты не действуют. Врачи посоветовали обратиться к вам — а вдруг». Батюшка помолился в алтаре — и говорит: вот тебе, мать, просфорка; если сын её у тебя возьмет, то я ему смогу помочь, если нет — не смогу. Когда мать пришла к сыну, он вышел ей навстречу и сам потребовал: давай, что ты там принесла. Его через несколько дней выписали. И он сам пришел в церковь к отцу Василию. У него было духовное заболевание.
— Значит, отличить духовную болезнь от душевной можно лишь экспериментальным путем?
— А здесь по-другому невозможно. Даже при медикаментозном лечении лекарства подбираются экспериментально. Кому-то подойдет одно лекарство, кому-то другое. Критерием выступает сам пациент.
Навигатор и Царствие Небесное
— Что способствует возникновению психического заболевания? Среда, плохое детство?
— У каждого человека от рождения есть генетически заложенные слабые места. У кого-то желудок, у кого-то сердце, суставы, а у кого-то мозг. Как показывает опыт, настоящие психические болезни все-таки чаще закладываются генетически. Неблагоприятное детство помогает эти слабые места проявить. А благоприятное — значительно замедляет и тормозит их развитие. В данном случае «болячки», как правило, не проявляются в младшем возрасте, но могут проявиться во время гормональной перестройки и в других стрессовых ситуациях. В тепличных условиях человек может и не испытывать никаких проблем. Но тепличных условий всю жизнь не бывает. Поломки рано или поздно вылезут наружу.
— Где граница между болезнью и простой эмоциональной неуравновешенностью?
— Болезнь носит неуправляемый характер. Она всегда мешает человеку тем, что выходит из-под контроля. Например, когда человек пьет, но в любой момент может надолго остановиться — это предболезнь. Запой — уже болезнь, психофизиологическая патологическая зависимость. Так и здесь: когда больной сам с собой ничего не может сделать и ситуация выходит из-под контроля, вызывая угрозу для его жизни и окружающих людей — это болезнь. Также важнейшим признаком психического заболевания является снижение критической самооценки. Больной себя, как правило, таковым не считает. Чем глубже психическое заболевание — тем ниже уровень критической самооценки.
— Как возникает расстройство?
— Сначала снижается психологическая защита — наш духовный иммунитет. Это наши положительные воспоминания. «Прекрасное, святое воспоминание, сохранившееся с детства, — может быть, лучшее воспитание и есть, если много таких воспоминаний набрать с собою в жизнь, то и спасён человек», — говорит Достоевский устами Алёши Карамазова. Если в памяти достаточно много ярких, светлых, положительных моментов, то при стрессах человек в них скрывается, словно подводная лодка, уходящая от шторма в океанскую пучину, и думает о хорошем. Духовная благодать всегда наведет навигатор души на Царствие Небесное.
— Можно ли остановить развитие психического расстройства?
— Да, конечно. Я знаю немало случаев, когда человек стоял на грани психиатрии и болезнь с Божией помощью отступала.
Ремиссия в Церкви?
— От чего же это зависит?
— От человека и обстоятельств. Православному, в первую очередь, должна помогать вера. Он должен, кроме всего прочего, полностью положиться на Бога. Ведь что такое вера? Это верность заповедям Божиим и доверие Богу. Какие бы высокие горы пред тобой ни выросли, какие бы болота ни возникли, нужно верить. Главное тут — не свернуть с выбранного трудного пути. Если главная цель — поиски Царствия Небесного и доверие Богу, трудности не будут фатальны. Они явятся предвестниками той радости, которую никто не отнимет от нас. И радости этой не будет конца. А вот если у человека нет высших нравственно-духовных ценностей, он ломается. Вера — иммунитет от любых психических болезней. Психические расстройства — очень часто показатель больной веры, её недостатка, нехватки верности и доверия к Богу.
— Это подтверждается практикой?
— Да, мне нередко встречались очень сложные случаи психических заболеваний, когда пациенты в процессе воцерковления почти полностью отказались от лекарств, перейдя на минимальную дозировку. Говоря о положительных результатах, я подразумеваю длительную ремиссию — 10-15-20 лет и больше.
Таблетки и штурвал
— Вы сказали, что психическое расстройство — показатель больной веры? Получается, оно всегда — следствие греха?
— Поломка в ЦНС может стать благоприя-тной почвой для его развития. Мозг — это большая эндокринная железа. Современной науке известно, что он может вырабатывать более полутора тысяч гормонов радости и только пять гормонов стресса. Горе у всех одинаково, а радость у каждого своя. Когда человек попадает в зону стресса, у него резко повышается внушаемость — способность без критики воспринимать любую (как плохую, так и хорошую) информацию. Это как обоюдоострый меч: будешь думать о хорошем — случится хорошее. О плохом — случится плохое.
— Как это работает?
— Если во время шторма поставить штурвал верно — корабль продвинется к цели, а если не поставить — разобьется о скалы. Зона стресса — это стимул. Стресс включает механизм радости: погналась собака, перепрыгнул через забор — рад, что убежал. Если зона радости не включится, произойдет психическое истощение, астения. Депрессия да и другие психические заболевания могут развиться, когда при стрессах длительно не включается зона радости. «Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин. 16, 22), — говорит Господь. Если бы мы не сходили с дороги законов Божественной любви, то находились бы в постоянной радости, данной нам Богом. Как в сказке о рыбаке и рыбке: если бы навигатор души старухи был настроен на Царство Небесное, она бы всегда и всему радовалась.
Техника безопасности духовника
— У вас огромный опыт работы с психически больными людьми. Что может сделать священник кроме, стандартного наставления в вере?
— Провести Таинства Соборования, Причастия. Душепопечение в этом случае должно исключать копание в грехах. Нель-зя такого человека погружать в покаянное состояние. Таким образом отцы довели до смерти Гоголя. Он страдал маниакально-депрессивным психозом, а духовник всё талдычил: кайся, кайся. Что и привело к гибели писателя. Ему бы пить медикаменты и набираться положительных эмоций, и всё бы могло пойти по-другому. И причащаться, конечно, как можно чаще.
— Возможно, ваша точка зрения будет весьма непопулярна в среде рядовых священников…
— Что такое исповедь в нашей современной Церкви? Вот представьте, приходит к психиатру больной и говорит: доктор, у меня, крыша едет. А тот протягивает ему учебник психиатрии — возьмите, разберитесь, что у вас в голове происходит, и возвращайтесь. Врача снимут с должности и отдадут под суд, потому что пациент суицид совершит, скорее всего. Так и здесь.
Священнику важно знать, что приводит психически больных людей к покаянному состоянию — это не только безумие, но и преступление. К сожалению, священник сегодня не несет никакой ответственности, кроме моральной. Он надает глупых советов, человек совершит преступление, сведет счеты с жизнью или попадет в психиатрию, а тот лишь руками разведет: на всё воля Божия, Господь так управил. Это не Господь управил, а человеческая безответственность, глупость и невежество. С моей точки зрения, пришло время, когда надо молиться о восстановлении института духовничества, чтобы не всякий клирик мог проводить Таинство Исповеди.
— В принципе принимать Исповедь у психически больных людей возможно? Все-таки это Таинство.
— Исповедь возможна и необходима при любых заболеваниях, в том числе и психических. Но только священник должен рассказывать кающемуся о заповедях в духе любви: «Первая заповедь Божия: „Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душой твоей, и всей крепостью твоей, и всем разумением твоим и ближнего твоего, как самого себя“ (Мф. 22, 37, 39). Не возлюбишь себя — не возлюбишь ни ближнего, ни Бога». А что значит возлюбить себя? Настроить навигатор души на Царство Небесное. Критерий удачной настройки: ощущение себя как у Христа за пазухой, то есть чувство полной защищенности и доверия к Богу. Что это, как не счастье? В таком положении человек желает того же и всем остальным. Влюбленный хочет, чтобы все вокруг были счастливы. Не доверяя Богу, мы не можем выполнить первую заповедь по определению. И остальные заповеди без любви к Богу бессмысленны, потому что они — лишь проверка отношения к Богу и человеку. Когда человек осознает это, он и начинает исповедоваться — в отсутствии любви к Богу, ближнему, в осуждении. Это и есть покаяние в духе любви.
— Понятно. Говоря простым языком — пусть священник расскажет о заповедях, а в душу не лезет.
— Отцы, — говорю я священникам, — вы не понимаете: в советское время, когда была суперпсихиатрия, когда все больные лежали в спецучреждениях, даже тогда, от их рук погибали в СССР десятки психиат-ров в год. Если вы на Исповеди или просто в беседе что-нибудь не то скажете больному шизофренией, да еще и попадете в структуру бреда, особо бреда воздействия, когда больной будет уверен, что именно вы его повредили, — знайте, что главной целью его жизни станет ваше уничтожение. Причем совершит такое преступление он в самом что ни на есть экстраординарном виде. Душевнобольные в этом деле очень изобретательны. Об этом надо помнить всегда. Вот тут батьки и начинают задумываться.
— Приходилось ли вам окормлять больных в психоневрологических интернатах? Какова специфика такого служения?
— Да, приходилось. В данном случае следует проявлять крайне тактичный подход: «К людям помягше — на проблемы поширше». Здесь следует проявлять крайнюю икономию — причащать без специальной подготовки. Всех подряд причащать. Важно, чтобы визит священника утешил больного и вызвал положительные эмоции.
Мнение врача-нарколога — православного священника Григория Григорьева. Священник Григорий Григорьев - преподаватель Санкт-Петербургской православной духовной академии, член коллегии Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, заслуженный врач РФ, д.м.н., профессор, настоятель храма Рождества Иоанна Предтечи в Юкках Санкт-Петербургской митрополии, сопредседатель Александро-Невского общества трезвости, директор Международного института резервных возможностей человека.
— Какие методы вы применяете и есть ли методы, которые считаете недопустимыми?
— Методы, которые приводят человека к отрезвлению и воцерковлению, нельзя считать недопустимыми. Это мое глубокое убеждение. Не нужно анализировать, православны ли методики, доказавшие свою эффективность. Бессмысленно искать в секулярном обществе православные методы. Нет православной медицины, она, научная медицина, изначально физиологична и методологически атеистична. Но то, что приводит человека в Церковь, не может быть не от Бога. Неважно, какой дорогой приходит человек в храм, если в итоге приходит. Нужно воцерковлять программу «12 шагов» и другие эффективные методики. Главное, чтобы личность врача не заслоняла собой Бога. Суть у этих методик одна. Они все основаны на доверительной беседе, на контакте. Основная задача врача – объяснить человеку, что с ним происходит, что такое зависимость, что есть зависимость физическая, есть психическая, а есть духовная. Исцеление всегда начинается с понимания человеком, что он болен, а, стало быть, только своей волей без помощи врача и Бога зависимость преодолеть не может. Беда в том, что большинство зависимых больными себя не считают.
— Разве кодирование на беседе основано? Многие православные люди считают, что это бесовщина.
— Чушь собачья. Нет такой власти у бесов. На самом деле и кодирования в природе нет. Сегодня многие наркологи называют так любую врачебную манипуляцию. Это просто термин страха, на котором основаны многие современные методы лечения: химзащита, подшивка препарата «эспераль», вливание «торпедо», акупунктурное программирование и ряд других. Если бы была в природе сила, которая связывала волю человека и при этом вела к стопроцентному исцелению, открывший ее получил бы Нобелевскую премию. Если бы кто-то закодировал героинового наркомана, чтобы тот бросил принимать героин, ему бы памятник при жизни поставили. Но это невозможно. Кодирование – просто термин, за которым ничего не стоит. И неправда, что все закодированные не пьют – некоторые пьют. Стопроцентной эффективности нет ни в одной методике, и кодирование – не исключение. Но кому-то помогает протрезветь, и поэтому ничего богопротивного я в кодировании не вижу. А вот борьба с термином «кодирование» путает, смущает, разделяет людей, лишает их надежды на трезвость и уводит от Бога. Когда люди отрезвеют, кто-то придет в храм. А если не отрезвеют, никто не придет.
— И главный нарколог России Евгений Брюн говорит, что кодирование держит человека на страхе. Разве это допустимо?
— А вы вспомните, что сказал Господь, когда показывал Адаму райский сад: «От всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт., 2, 16-17). Бессмертного и безгрешного человека пугал, говорил ему о смерти и грехе! Нам же, грешным, тем более необходимы и страх, и любовь. Страх исцелить не может, но может на время остановить. Разве это мало для человека, который из-за возлияний катится на дно, рискует потерять (или уже потерял) семью и работу? Вот когда он остановится, у него появится шанс исцелиться. А исцеляет только любовь.
— Но есть же и оккультные методы?
— Я не слышал, чтобы они применялись в официальной наркологии или чтобы кто-то бросил пить у оккультистов или колдунов. Не изгонит сатана сатану. Не могут темные силы восстанавливать тело – храм духа. Они способны только разрушать. Повторяю, среди методов, которые доказали свою эффективность, широко применяются и помогают какому-то проценту людей отрезветь, я не знаю ни одного, принципиально противоречащего христианству, отрицающего Христа как Бога.